Александр Абакумов - Хроники одного гвардейца [СИ]

Эх. Вот не родился я поэтом. Красота вокруг была для меня неописуемой. Да я даже и птиц-то по голосам разобрать не мог! Однако даже несмотря на мою бесталанность, все вокруг радовалось новому дню. Даже с трудом верилось в то, что погнало нас сюда. Как вообще такое может быть в таком чудесном мире? Кто знает. Вот. Оказалось, что может…

День плавно и не заметно перевалил за половину и покатился под уклон. Все в нем было идеально. Разве что рюкзак продолжал натирать спину да по временам издавать какие-то звуки. Но эта единственная мелочь не могла испортить чуда этого дня, тем более что, похоже, и у Иза была та же проблемка. Похоже, мы оба чего-то не учли их складывая.

Постепенно темы для разговоров закончились, а наши организмы, окрыленные в начале*, стали проявлять признаки усталости. Пора было задумываться о ночлеге, благо тут не было для этого никаких затруднений — березовая рощица впереди как раз подходила.

Хм. Однако рюкзак раздражал все больше. Последние полчаса, там что-то явно тряслось. Д-дискорд. Надо все-таки посмотреть, что не так.

— Ну что? Может, привал, и становимся лагерем?

— Эт верно! — согласился Из. — Мне рюкзак уже все натер.

— Агась. Самое время уже.

— Верно. До ночи еще есть дела — кивнула Ду.

— Согласна!

— И ужин! — облизнулась Скут.

— А я ма-аффины взяла-а… — мечтательно протянула Дитзи.

— Значит, решено! Вот тут и встанем!

Я скинул рюкзак.

*УФ!*

— Не понял? Это что за звук был?

— Эт? Кажись рюкзак твой, не?

— Та-а-ак… — я принялся распаковывать рюкзак, — Ага… — обалдело вырвалось у меня. — Вот, значит, оно как…

Из рюкзака вывалилась светло-желтая жеребяшка с красновато-рыжими волосами и мятым бантом.

— Да…

— Аг-гас-с-сь… — выдавила она, поднимаясь и как-то странно приплясывая.

ЭйДжей плюхнулась на круп и "распахнула клювик". Да и состояние остальных не особо отличалось. Даже Дэш, подлетев, застыла в воздухе, в результате чего не особо эстетично шмякнулась в пыль.

— Из?

— А?

— А открой-ка свой?

— Ага.

Я со своего места заметил показавшиеся над рюкзаком розовато-сиреневые локоны, и только вздохнул.

Уже две поняшки, потупившись, приплясывали пред нашим ошалелым строем.

— Ну? И как эт понимать, а? — выдавила Эплджек.

— Ну… — начали они отвечать по очереди. — Мы так наслушались о ваших приключениях… А в Понивилле так скучно… Мы захотели помочь… И не хотели бросать тя… Но не знали как это сделать… Ведь узнай вы, вы бы нас точно не взяли бы… Ага…

— И вы решили, что лучшее, что можете сделать, это залезть в рюкзаки?

— Ага…

— Вы хоть подумали, что здесь, вообще-то, можно и жизни лишиться? — вот от Скут я этого вопроса совсем не ожидал. Похоже, она тревожилась за обеих не меньше, чем ЭйДжей за Блум.

Поняшки только потупили глаза, продолжая трястись.

— Так, — выдохнул я, смерив их до-о-олгим взглядом. — Вы ведь в рюкзаках с самого утра сидели?

— Ага… — дружно кивнула эта парочка.

Я еще раз сделал до-о-олгую паузу, глядя на них. Глаза в глаза.

— Быстро!

Обе исчезли в березняке раньше, чем я договорил это слово.

— И че будем делать? — повернулась ко мне ЭйДжей, похоже, все еще не до конца отошедшая от внезапного появления сестры.

В глазах остальных читался тот же вопрос.

— А че тут решать? — подала голос Радуга. — Ну не обратно ведь их отправлять теперь?

— Верно.

— Я могу связаться с Понивиллем, передать, что они в порядке, там, наверно, обыскались уже!

— Точно, надо связаться.

— Заодно и новости узнаем!

— Но надо их чем-то занять, — и опять прозвучало это от Скут!

— Ага.

— Че-нить придумаем!

— Слышу! Идут!

Все глянули на меня. Я кивнул и постарался сделать максимально строгое выражение лица. И вообще — казаться выше и больше. Рядом, чуть позади и еле-заметно опираясь на меня, чтобы удержать равновесие, с не менее строгим выражением и копытцами, упертыми в бока — Скуталу.

Ее подруги вновь встали передо мной, потупив глаза.

— Так! Провинились вы изрядно…

— Ага…

— Даже не знаю, что с вами делать…

Полные надежды взгляды.

— Отправить, что ли, обратно…

Ужас и покорность.

— Эх вы… Ладно. Сделаем исключение. До первой провинности.

Счастливое избавление.

— Но у нас в отряде халявщиков нет! Вкалывать будете по полной!

— Ага… Конечно!

— Рядовой Скуталу!

— Я!

— Выдать новобранцам запасные часы, фляги, прочие принадлежности!

— Есть! — все-таки улыбнулась Скут.

— А вот с формой будет проблемка…

— У! У! У! — по школьной привычке поднялось вверх копытце.

— Да, Свити?

— Форма у нас есть! — та метнулась к рюкзаку и, порывшись, вытащила пару комплектов формы, вполне подходящего размера. — Я, извините, скопировала форму для Скуталу, пока Рарити не было рядом. Ну и вот… Что-то вроде получилось…

— Мда… Основательно подготовились…

— Ага…

— Значит так. Первое задание. Пока все ставят лагерь — собрать дрова для костра. Много. Задание ясно?

— Ясно!

— Агась!

— Выполнять! Дэш! Не приглядишь за ними пока?

— Лады! Ой… то есть… Так точно, пригляжу! — Радуга, не сдержав улыбки, вытянулась "во фрунт" в воздухе и махнула копытцем честь.

Мы принялись ставить палатки.

Ночь была свежей и спокойной. Многие созвездия были видны на небе. Пиликал где-то сверчок. Ярко и весело полыхал костер, отгоняя назойливых насекомых. На дровах можно было не экономить — Свити и Блум так рьяно взялись за дело, что того количества, которое они натаскали, нам бы хватило еще и на завтра, даже при самом неэкономном их использовании. Хорошая энергия. Надо бы направить ее еще на что-то подходящее.

Я глянул на луну, по привычке отметил, что, похоже, уже достаточно поздно и проверил это наблюдение по часам. Однако, похоже, спать пока никому не хотелось, а значит, наступала пора посиделок у костра, жареного зефира, оказавшегося в моем рюкзаке стараниями Блум, и, конечно, страшных историй.

— Чего все захихикали? — скорчила мину Радуга.

— Ну, не пугаться же этого?

— Агась! Ты эту историю при мне уже раза три рассказывала!

— Угу.

— Ну так придумайте чего-то пострашнее! — Дэш надулась, села на бревно и скрестила ноги на груди.

— Хм…

— Из?

— Ну… Была у меня одна история…

И он поведал собравшимся одну из историй из своей наемнической практики:

— Этой истории вы нигде не услышите. Случилось все около полугода назад. Подрядился я тогда работать на одного торгаша. Торгаш, как торгаш. Не совсем честный, но и не вор последний. А мне что? Платил, главное, хорошо и вовремя.

Довелось нам однажды доставлять некий странный груз из земель Зебр в Мэйнхеттан. Что за груз я не спрашивал — не мое это дело, но краем глаза видел — какие-то маски, куколки, фигнюшечки. В общем, что-то ритуальное. Среди всего, погрузили на борт и какую-то древнюю статую. Не знаю, уж, как там он ее получил. Скорее всего, просто кто-то что-то ограбил, вытащил все, что мог да и сбагрил это нашему… Обычное, в общем-то, дело.

В целом, обратно шли спокойно. Даже очень спокойно. Наша охрана так и не понадобилась. Пару раз мелькали на горизонте какие-то посудины без флагов, без вымпелов, но милостью Селестии проходили мимо. Мы спокойно дошли до берегов Эквестрии. Ну и решили это дело отметить. Решено — сделано. Отметили мы тогда изрядно. Кто-то даже видел огоньки на корабле*, а это не самый хороший знак, но на него не обратили внимания. Мало ли, что с пьяных глаз привидится.

Лично я до отмечался до того, что был отправлен ночевать на гауптвахту. Вахтой служила отгороженная часть трюма, благо тот большой был, запиравшаяся снаружи засовами. Опять же себе неплохо — ложись на сено да проспись. Собственно, я так и сделал.

Проснулся я среди ночи. Сначала даже не сообразил, что случилось. Что-то тяжело грохотало по палубе. Потом понял — на судне, явно, шел бой!

Бой, на который меня не выпустили? Я стал ждать, когда мои ребята обо мне вспомнят. Вдруг, все как-то резко затихло. Я уж подумал, что мои и сами справились и решил спать дальше.

И тут раздался жуткий треск! Такой бывает, только когда что-то проламывает борт корабля!

Вот тут уж я вскочил и принялся выламывать дверь гаупт-вахты! Кому охота пойти на дно вместе с деревянным корытом за просто так? В конце концов я все-таки выбил из косяка петли — те поддались даже раньше засовов — ясно, что на пьяную матросню рассчитывались.

И тут же поскользнулся! Сначала хотел наорать на часового, что должен был дежурить у двери. Ведь эта свинья сама ужралась до невменяемости, раз не открыла мне! Да еще и пролила что-то…